Как многие заядлые рыболовы, я веду дневник. В оглавлении кратко: даты рыбалки, место и улов. В содержании - более полно обстоятельства. Помогает здорово. Например, среди нудной рабочей недели выдается часик подумать о выходных. Куда бы? Посмотришь дневники за прошлые года и станет ясно, где сейчас самая рыба. А перед рыбалкой вспомнишь, какие в тот период были самые хаповые мушки (блесны, воблера).
Самая интересная работа с дневником в новогодние праздники. Это уже стало ритуалом числа первого-второго января сесть за стол и пару часиков уделить подведению итогов прошедшего рыболовного года. В начале своего становления в качестве летописца я подсчитывал только дни, проведенные на рыбалке, количество выездов, из них пролетных, на скольких реках и озерах, местах на Байкале побывал, сколько из них были новыми. Подсчитывалось и количество рыбы, пойманной за год. Интересно все это было сравнивать с позапрошлыми годами: насколько больше неизведанных мест проверил, насколько меньше пустых выездов.
Позже в итоги года добавились номинации. Из всех рыбалок выделялась самая удачная, самая пролетная, самая запоминающаяся. Какая тема нынче рулила (спиннинг, мормышка или жерлицы), какая тема была новой и многообещающей (фидер в дельте Селенги, зимний ленок на таежных реках и т.п.). Особое внимание уделялось номинации «поход года». Каждый год часть отпуска посвящалась пребыванию на какой-нибудь далекой и неизведанной реке (озере). Тиссинские ленки, фролихинские щуки и гольцы, мензинские таймени.
Нынче поход года был на реку Ина.
Об Ине известно было немногое. Со слов баргузят, об огромных щуках в ее устье, и по фильму Степанцовых, о рыбалке на ее притоке реке Туракча. В основном народ бегал в среднее течение, мы же в силу привязанности к водомету планировали изучить места в районе стрелки Туракчи и Ины. Вот об этих-то «понизовьях» информации почему-то не было ни у местных рыболовов, ни у городских путешественников. Поэтому все было ново, рискованно и непредсказуемо вплоть до возможности подъезда к реке.
большая часть баргузинской долины покрыта солончаками
Озера вдали от рек имеют солоноватую воду.
Ведомые рыболовной звездой и собственной интуицией, уверенность в которой поддерживал навигатор, уже в сумерках мы прибыли на берег реки. Абсолютно голый. Ни деревца. На наше счастье по берегу было много плавника с последнего половодья, и вот уже взметнулись вверх языки костра, сдвинулись чарки. Дорога закончилась, впереди рыболовные страсти.
Ина в нижнем течении имела песчаное дно и абсолютно прозрачную воду. Река медленно струилась между обрывистыми берегами и песчаными косами, являя перед нами на каждом повороте глубокую яму. Иногда встречались курьи. Затоны были заросшие травой. Места явно перспективные в плане обитания щук и тайменей.
Ажиотаж прошел быстро. Отсутствие поклевок в самых перспективных местах быстро вогнало в уныние. Ни клевало ни на что. Особенно огорчили пара пойменных озерин, глубоких, с травой и корягами, в которых щуки по определению не быть не могло. Может причиной отсутствия рыбы была работа рыболовной бригады у устья Ины, перегородившей своими ловушками две трети реки?
Однако рыба была найдена. Пусть не то, что хотелось бы, но много. Окунь. Вполне едабельного размера. Огромная стая, периодически гоняющая малька по поверхности, стояла на слиянии проток. Тут же обнаружились и местные рыболовы, которые поведали, что щуки в этом году в реке нет, а если и будет, то когда морозы повыжимают ее из пойменных озер. А таймень? Про тайменя они здесь не слыхали.
Ну окунь, так окунь. Пришла пора сбить охотку. Местные рыбачили на самодуры из твистеров, джигуя по яме. У нас работали мелкие воблеры и ратлины. Проводка с паузами. Поклевка на каждой проводке. В прозрачной воде видно было и атаку, и как стая окуней преследует приманку с примкнувшей к ней рыбой до самой лодки. Если бы не размер, вполне смахивало бы на рыбалку в Чивыркуе разлива 2004-2005 года: сто забросов – 99 окуней.
Окунь себя выдал боем малька. А так бы пролетели мимо.
